18

И. Ковыль-Бобыль

Вся правда o Распутине

Часть II

СВЯТОЙ ЧЁРТ

 

9. ПОЯВЛЕНИЕ КЕШКИ


    — Вот што, милой, стрельни-ка в телехвон и вызови приятеля мово, Скокорева, помощника братмейстера. Пусть приедет закусить c нами. Время ишшо раннее. Можно подождать.
   Симонович стрелой помчался исполнять приказание патрона.
    Манyсевич стал рассказывать анекдоты, и вызывает общий восторг. Кое-кто тоже пытался рассказать, но Иван Федорович, по общему мнению, побил рекорд.
    Наконец, спустя полчаса появился и старый приятель Гришки, Кеша Скокорев, в форме помощника брандмейстера одной из пожарных частей Петрограда.
   Многих Кеша знал, c остальными его знакомил Симонович.
   — Наш будущий брандмайор,— рекомендовал он.
    Сели за стол, выпили и стали закусывать. Кеша попросил большую рюмку, сказав, что маленькая только вкус портит.
   Вид y него степенный, сосредоточенный, исполненный неотразимого достоинства. Он мало говорит, много пьет. Ко всем, кто не генерал, относится свысока. C Гришкой держит себя свободно, подчеркивая приятельские отношения.
    B глубине души все-таки надеется быть когда-нибудь архиереем. B этом отношении считает себя обиженным, a Катю неблагодарной женщиной.
   — У царя был? — угрюмо спросил он Григория.
    — Был. Разговор имел сурьезный. Касательно Думы... Протчаго разного... Штурмура сказал прогнать... Понимашь, старая калоша, убивца мово споймать не может! — вдруг быстро, крикливым голосом проговорил Гришка, сверкая своим стальным взглядом.
    — Н-да. Што ж, кого думашь поставить на его место? Времена скверные, палитика стала волноваться. Хлеба тожа нет. Народ кричит. Смотри, как 6ы чего не вышло.
    — Все будя по-хорошему, не беспокойся. Солдатики нас поддержат. Охранное тоже свое наблюдение имеет. На место Штурмура полагаем Голицына князя назначить, тожа старая калоша, да што изделашь, коли других нет. Аннушка тожа за иво. C Сашей суждение имели, одобряет. Ну, да там видно будет. Давайтя выпьем!
    Вино лилось рекой, настроение компании повышалось. B кабинет пригласили цыганский хор.
   Уж как слава
   Нашему сударю,
   Григорию
   Свет Ефимычу,
   Cлава!
    Стройно пропел хор, и в пояс поклонились Гришке все цыгане. Тоже сделали и все присутствующие, кроме Кешки, который молча пил и c тоской в лице глядел на Гришку.
    A Гришка, подбоченясь, в торжественной позе зазнавшегoся гада, стоял, нагло улыбался и самодовольно глядел на славившyю его компанию.
    — Шимпанского цыганам! Жива-a-a! Эй, там, валяй плясовую! — дико закричал негодяй и пустился плясать.
    Плясал он долго, и всем стало скучно и нyдно смотреть на это осатаневшее животное.
    Кешка печально вздыхал, зевал и пил все, что под руку попадало.
    Наконец он на что-то решился и движением головы пригласил Манусевича. Тот подошел и сел возле.
    — A как вы, Иван Хведорыч, думаете нашшот революцыи?.. Как я полагаю, слопает всю нашу компанию... Освинели все мы тут, батюшка мой, особливо приятель мой... Ефимыч. Народ все понимат да на ус мотат. Хоша и я свинья свиньей, a понятие... имею, крестьянин бывшой, таперя секельтарь убернской. Во дворце — Гоморе подобно. За место правительства... пустое место... 6ыдто тени сидят, a не... человеки. Седни одне тени... завтра... другие. На хронте кровь льется, a издеся... в Питере... прелюбодеяние великое... кражи со взломом... тоись хочу сказать... воруют и пьянствуют... Вот примерно, как мы таперя... И пpидyт некоторые люди... которые революция... ударют по пустому месту... И тени разбегутся, и мы c ними. Быдто нас и не было... Лехкое дело...
    — Что вы, что вы, Иннокентий Васильевич! Какие ужасы предрекаете! Ничего подобного. Должен вам заметить, что по роду своей деятельности я окуран всех событий нашей внутренней политики. И не так уж все плохо, как думаете. Самодержавие еще крепко в своих устоях, войска твердо станут за трон. Правда, наблюдается некоторое колебание в Царском. Нужны решитeльные меры. Победы над немцами нам не надо. Немцы —это оплот самодержавного принципа. Григорий Ефимович докладывал государю, по соглашению c царицей и Анной Александровной и другими нашими патриотами, когда немцы были под Варшaвой, что надо открыть фронт и пустить немцов в глубь России...
    — Ну, и сволочи жа... вы все... c Гришкой вместе. Вот она штука в чем... То-то Гришка все ермана хвалит... A мне и невдомек... Ах, вы, сволочи... сволочи! Так вы хотите весь... народ российской немцам продать! Слушай, Ванька! — шипя сдавленным голосом, продолжал Кеша.— Энтому не бывать... Понимашь —не 6ы-ы-ы-вать! Таперя я понял Гришкину культизму... нашшот упокойников...
    Манусевич пытался возразить Кешке, но тот взволнованным голосом продолжал.
    — Слушай, Ванька! Говорю: слушай, Не мешай! — строго крикнул Кеша.— Тебя я понимал так: вор ты, грабитель... под судом состоишь... и давно по тебе тюрьма плачет. Энто ишшо ничего... Сам, брат, блатной был и есть. Сичас тоже на пожарах... што плохо лежит... стяну. Карактер такой. Баб люблю тожа. B тюрьме сидел, все как быть следует... но штоб Расею продавать.., такого карактеру y меня нету... Слушай, Ванька! Если я... помощник брантмейстера, пьяница, вор и бабник, так... чувствую и думаю... то как ты полагашь... вся Расея o вас, паскудах, мыслит? A? Любит?.. Абажает?.. Не токма за страх, но и за совесть? Вот тут вам и конец... Никакой ерман нас не спасет... Потому дажи я... и c теми... которые... ревлюцыя. A Гришку... Сухостоя подлого... вбить... надо... правильно-o-o...— тихо закончил Кеша и из глаз покатились слезы, расползаясь по пьяному лицу.
    Манусевич старался его успокоить, но Кеша мрачно посмотрел на него, отстранил от себя рукой и погрузился в тяжелую думу.
    Сцена эта прошла незамеченной. Только Манусевич в памятной книжке что-то записал.
    A Гришка плясал, подходил к столу, пил шампанское, обнимал приглашенных им певиц. Те взвизгивали, принимали непристойные позы и просили y всех «на счастье».
   Кутеж разгорался в кошмарную оргию.
    — Эта история, однако, влетит нам в копеечку,— сказал один из угощавших дельцов.
    — Зато дельце какое обделали! — ответил другой и шепнул на ухо.
    — Надо сейчас же послать телеграмму в Копенгаген. Время не терпит.
    Кешка вдруг поднялся во весь рост и, дико вращая глазами, зычно крикнул:
   — Сарынь на кичку! Сволочи! Народ идет!
   — Это уж совсем неостроумно,— сказал кто-то.
   И стали расходиться.

ЧТО ЕЩЁ ПОЧИТАТЬ:

  Сто позиций любви на одном рисунке.

  Метод Огино предохранения от нежелательной беременности без противозачаточных средств.

  Д.Рубен.Все,что вы всегда хотели знать о сексе,но боялись спросить.

 18

Главная Содержание 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23  ДАЛЕЕ
Сайт создан в системе uCoz