18
И. Ковыль-Бобыль
Вся правда o Распутине
Часть II
СВЯТОЙ ЧЁРТ
9. ПОЯВЛЕНИЕ КЕШКИ
— Вот што, милой, стрельни-ка в телехвон и вызови приятеля мово, Скокорева, помощника братмейстера. Пусть приедет закусить c нами. Время ишшо раннее. Можно подождать.
Симонович стрелой помчался исполнять приказание патрона.
Манyсевич стал рассказывать анекдоты, и вызывает общий восторг. Кое-кто тоже пытался рассказать, но Иван Федорович, по общему мнению, побил рекорд.
Наконец, спустя полчаса появился и старый приятель Гришки, Кеша Скокорев, в форме помощника брандмейстера одной из пожарных частей Петрограда.
Многих Кеша знал, c остальными его знакомил Симонович.
— Наш будущий брандмайор,— рекомендовал он.
Сели за стол, выпили и стали закусывать. Кеша попросил большую рюмку, сказав, что маленькая только вкус портит.
Вид y него степенный, сосредоточенный, исполненный неотразимого достоинства. Он мало говорит, много пьет. Ко всем, кто не генерал, относится свысока. C Гришкой держит себя свободно, подчеркивая приятельские отношения.
B глубине души все-таки надеется быть когда-нибудь архиереем. B этом отношении считает себя обиженным, a Катю неблагодарной женщиной.
— У царя был? — угрюмо спросил он Григория.
— Был. Разговор имел сурьезный. Касательно Думы... Протчаго разного... Штурмура сказал прогнать... Понимашь, старая калоша, убивца мово споймать не может! — вдруг быстро, крикливым голосом проговорил Гришка, сверкая своим стальным взглядом.
— Н-да. Што ж, кого думашь поставить на его место? Времена скверные, палитика стала волноваться. Хлеба тожа нет. Народ кричит. Смотри, как 6ы чего не вышло.
— Все будя по-хорошему, не беспокойся. Солдатики нас поддержат. Охранное тоже свое наблюдение имеет. На место Штурмура полагаем Голицына князя назначить, тожа старая калоша, да што изделашь, коли других нет. Аннушка тожа за иво. C Сашей суждение имели, одобряет. Ну, да там видно будет. Давайтя выпьем!
Вино лилось рекой, настроение компании повышалось. B кабинет пригласили цыганский хор.
Уж как слава
Нашему сударю,
Григорию
Свет Ефимычу,
Cлава!
Стройно пропел хор, и в пояс поклонились Гришке все цыгане. Тоже сделали и все присутствующие, кроме Кешки, который молча пил и c тоской в лице глядел на Гришку.
A Гришка, подбоченясь, в торжественной позе зазнавшегoся гада, стоял, нагло улыбался и самодовольно глядел на славившyю его компанию.
— Шимпанского цыганам! Жива-a-a! Эй, там, валяй плясовую! — дико закричал негодяй и пустился плясать.
Плясал он долго, и всем стало скучно и нyдно смотреть на это осатаневшее животное.
Кешка печально вздыхал, зевал и пил все, что под руку попадало.
Наконец он на что-то решился и движением головы пригласил Манусевича. Тот подошел и сел возле.
— A как вы, Иван Хведорыч, думаете нашшот революцыи?.. Как я полагаю, слопает всю нашу компанию... Освинели все мы тут, батюшка мой, особливо приятель мой... Ефимыч. Народ все понимат да на ус мотат. Хоша и я свинья свиньей, a понятие... имею, крестьянин бывшой, таперя секельтарь убернской. Во дворце — Гоморе подобно. За место правительства... пустое место... 6ыдто тени сидят, a не... человеки. Седни одне тени... завтра... другие. На хронте кровь льется, a издеся... в Питере... прелюбодеяние великое... кражи со взломом... тоись хочу сказать... воруют и пьянствуют... Вот примерно, как мы таперя... И пpидyт некоторые люди... которые революция... ударют по пустому месту... И тени разбегутся, и мы c ними. Быдто нас и не было... Лехкое дело...
— Что вы, что вы, Иннокентий Васильевич! Какие ужасы предрекаете! Ничего подобного. Должен вам заметить, что по роду своей деятельности я окуран всех событий нашей внутренней политики. И не так уж все плохо, как думаете. Самодержавие еще крепко в своих устоях, войска твердо станут за трон. Правда, наблюдается некоторое колебание в Царском. Нужны решитeльные меры. Победы над немцами нам не надо. Немцы —это оплот самодержавного принципа. Григорий Ефимович докладывал государю, по соглашению c царицей и Анной Александровной и другими нашими патриотами, когда немцы были под Варшaвой, что надо открыть фронт и пустить немцов в глубь России...
— Ну, и сволочи жа... вы все... c Гришкой вместе. Вот она штука в чем... То-то Гришка все ермана хвалит... A мне и невдомек... Ах, вы, сволочи... сволочи! Так вы хотите весь... народ российской немцам продать! Слушай, Ванька! — шипя сдавленным голосом, продолжал Кеша.— Энтому не бывать... Понимашь —не 6ы-ы-ы-вать! Таперя я понял Гришкину культизму... нашшот упокойников...
Манусевич пытался возразить Кешке, но тот взволнованным голосом продолжал.
— Слушай, Ванька! Говорю: слушай, Не мешай! — строго крикнул Кеша.— Тебя я понимал так: вор ты, грабитель... под судом состоишь... и давно по тебе тюрьма плачет. Энто ишшо ничего... Сам, брат, блатной был и есть. Сичас тоже на пожарах... што плохо лежит... стяну. Карактер такой. Баб люблю тожа. B тюрьме сидел, все как быть следует... но штоб Расею продавать.., такого карактеру y меня нету... Слушай, Ванька! Если я... помощник брантмейстера, пьяница, вор и бабник, так... чувствую и думаю... то как ты полагашь... вся Расея o вас, паскудах, мыслит? A? Любит?.. Абажает?.. Не токма за страх, но и за совесть? Вот тут вам и конец... Никакой ерман нас не спасет... Потому дажи я... и c теми... которые... ревлюцыя. A Гришку... Сухостоя подлого... вбить... надо... правильно-o-o...— тихо закончил Кеша и из глаз покатились слезы, расползаясь по пьяному лицу.
Манусевич старался его успокоить, но Кеша мрачно посмотрел на него, отстранил от себя рукой и погрузился в тяжелую думу.
Сцена эта прошла незамеченной. Только Манусевич в памятной книжке что-то записал.
A Гришка плясал, подходил к столу, пил шампанское, обнимал приглашенных им певиц. Те взвизгивали, принимали непристойные позы и просили y всех «на счастье».
Кутеж разгорался в кошмарную оргию.
— Эта история, однако, влетит нам в копеечку,— сказал один из угощавших дельцов.
— Зато дельце какое обделали! — ответил другой и шепнул на ухо.
— Надо сейчас же послать телеграмму в Копенгаген. Время не терпит.
Кешка вдруг поднялся во весь рост и, дико вращая глазами, зычно крикнул:
— Сарынь на кичку! Сволочи! Народ идет!
— Это уж совсем неостроумно,— сказал кто-то.
И стали расходиться.
ЧТО ЕЩЁ ПОЧИТАТЬ:
Сто позиций любви на одном
рисунке.
Метод Огино предохранения от
нежелательной беременности без противозачаточных средств.
Д.Рубен.Все,что вы всегда хотели знать о сексе,но боялись спросить.
18
|